Сестра Альбина: “…это всё для Иисуса”

“…это всё для Иисуса”

Интервью сестры Альбины, для приходского журнала

Я бы хотела начать свой рассказ с одного очень важного для сестёр Матери Терезы места из Священного Писания – важных настолько же, насколько они были важны для самой Матери Терезы. Это место из Евангелия от Иоанна, глава девятнадцатая:После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду. Тут стоял сосуд, полный уксуса. [Воины], напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его. Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух.

«Когда Иисус сказал «Жажду» воин напоил его уксусом. Но на самом деле Иисус жаждал человеческой любви, преданности человеческих сердец, Он жаждал тебя и меня» Так объясняла нам эти слова Мать Тереза, и в утолении Иисусовой жажды она видела смысл существования своего Ордена, своей жизни. Поэтому во всех часовнях Сестёр Матери Терезы всегда можно найти настенный крест с этим словом. «Жажду».

В 1988 г. мы с Матерью Терезой приехали в Москву. Это было ещё очень трудное время для верующих, когда нам не разрешали ходить по городу открыто, нас держали в одной больнице и возили на службу в часовню, где служил священник из американского посольства. Мать Тереза всегда мечтала приехать в безбожную Россию, но тогда она сказала нам «Не проповедуйте. Будьте апостолами улыбки. Идите к людям, но не пытайтесь обращать их убедительными словами проповедей – обращение принадлежит Богу. Вы должны действовать вашим поведением, вашей улыбкой.» Это было 21 декабря, предрождественское время. Мы привезли с собой статуэтки, богослужебную утварь, Дарохранительницу. Надо сказать, что Мать Тереза могла отказаться в путешествии от предметов первой необходимости, даже от пищи, но Дарохранительница, и утварь для Причастия должны были быть обязательно. Всё остальное не так важно. И вот мы стали оборудовать одну из трёх предоставленных нам комнат под часовню, я сделала из бумаги, в которую были обёрнуты наши коробки с вещами некое подобие яслей в которых родился Иисус и зажгла одну свечу в знак Его рождения. У меня с собой было ещё много свеч, но я зажгла одну. Мать Тереза подошла к этим импровизированным яслям, опустилась на колени и, захлопав в ладоши, со свойственной ей простотой спела “Happy Birthday” для новорожденного Спасителя. А потом повернулась ко мне и велела мне зажечь ещё 14 свечей. «Будет 15 домов в этой стране, 15, по числу горящих свечей, по числу тайн Святого Розария» (тогда ещё Папа Иоанн Павел 2-й не добавлял Светлых Тайн). Мне кажется это было пророческое видение святой, поскольку сейчас число домов перевалило за 17 – и не зря. Ведь теперь у нас есть 20 тайн Святого Розария. «Каждый новый дом – говорила Мать Тереза – это ещё один ответ на ту великую жажду, что Господь испытал на кресте»

Мать Тереза была внимательна к мелочам. Нет, она не была мелочной, но черты её святости складывались из простых каждодневных дел, которые другим людям могли бы показаться незначительными. Я помню, когда мы приехали в Москву и жили при больнице, среди больных, для нас освободили две комнаты. В одной из них мы соорудили специальную полку для наших книг – Священного Писания, молитвенников и т.п., откуда мы их брали, каждый раз когда шли в часовню, и клали обратно по дороге из неё. Получалось так, что по небрежности мы клали книги как попало, криво, косо, не особо задумываясь над этим. А Мать Тереза всякий раз не забывала остановиться у полки, чтобы аккуратно расставить все брошенные второпях книги, делая это с присущей ей простой любовью. Может кто-то сочтёт это незначительным и неважным, но для Матери Терезы это также было осуществлением её жизненного кредо – делать всё для Иисуса, с Иисусом через Марию. Она всегда говорила: «Не нужно ждать великого, значительного события, через которое вы могли бы продемонстрировать свою любовь к Иисусу, не мечтайте стать героями. Наблюдайте за собой каждый день – как вы совершаете крестное знамение, как берёте святую воду, когда входите в часовню, когда преклоняете колени перед Пресвятыми Дарами» Удивительно, но святая, жившая среди нас, была обыкновенной женщиной. Я не помню каких-то великих чудес или знамений, но помню то ощущение мира и покоя, что испытывала в её присутствии.

Она всё делала быстро, никогда не теряла время попусту, так как считала и учила нас, что время принадлежит Богу и мы просто не имеем права расходовать его на пустяки. Но вместе с этим у неё всегда находилось время для того, чтобы выслушать всех, кто к ней обращался, кто нуждался в её помощи, ободрении, защите. Она умела внимательно выслушать человека. Это то, чего часто не хватает мне, да и наверное всем в сегодняшнем мире – мы не умеем слушать друг друга. Я помню, когда мы открыли дом в Польше нам помогали в этом несколько сестёр из других Конгрегаций. Приготовляя часовню, они повесили там икону Матери Божьей Ясногорской, т.н. Чёрной Мадонны, которая очень дорога для польских католиков. Такая икона есть почти во всех польских храмах и часовнях. Но в часовнях нашего Ордена – сестёр Матери Терезы – всегда стоит статуя Матери Божьей Фатимской. И Мать Тереза вначале ничего не сказала по поводу этой иконы, но когда через полгода, монахини другого Ордена, помогавшие нам, закончили свою работу, Мать Тереза убрала икону из часовни, заменив её Матерью Божией Фатимской, а эту икону повесила внизу (часовня была на втором этаже). А одна сестра, только что поступившая к нам, увидев это, расплакалась от обиды – почему это Мать Тереза повесила дорогую её сердцу польки икону в таком неприметном месте. Мать Тереза подошла к ней и с моей помощью (так как сестра не знала английского) спросила её, отчего она плачет. Узнав в чём дело, она кротко спросила плачущую: «Дитя моё, а куда ты хочешь повесить эту икону?» Конечно она не вернула её в часовню, так как это было бы против наших правил, но когда молодая аспирантка выбрала место, она сама взяла молоток и повесила икону. Такая любовь и внимание к нам, только что поступившим сёстрам (аспиранткам) были поразительными, но тем не менее это были характерные черты Матери Терезы. До самого последнего дня она была готова принимать людей и учиться у них.

Господь Иисус для Матери Терезы был на первом месте во всём. Сон, еда, вообще любому отдыху от труда для Него она старалась уделять как можно меньше времени. Даже в те немногие моменты свободного времени, что у неё появлялись, она отвечала на письма. Письма Матери Терезе приходили со всего мира и конечно же она не могла ответить на все. Но она всегда возила эти пачки писем с собой и в свободное время писала людям ответы. Помню один такой случай, запавший мне в сердце. Это тоже было в Москве, мы работали в государственном доме престарелых. Работали ежедневно в течение 3-4 часов и Мать Тереза очень не любила, если мы возвращались зачем либо до срока. Но в тот день, я не выдержала и тихонько вернулась, зашла в её комнату. Она сидела за столом перед грудой писем и писала. Я тихо подошла, взяла стульчик и села напротив, глядя на неё. Мне было так жаль её, ведь я знала как долго она не отдыхала. Мы сидели так несколько минут, потом она перестала писать и посмотрела на меня. «Мадер(Матушка) – сказала я (мы всегда называли её так и до сих пор она осталась для нас Матушкой) – вы очень устали?» Она улыбнулась и ответила: «Да, дитя моё, я очень устала. Но это всё для Иисуса.»